Астральщик. Том 1 - Страница 78

Нужно сказать, искусник сразу по приезде принялся размахивать своим жезлом и возводить, как он сказал, искусную защиту по периметру. И это несмотря на то, что с седлом он был явно не на «ты» и после долгой скачки являл собой весьма жалкое зрелище. Старший кордосцев тоже суетился вокруг и делал вид, будто помогает. Комендант не любил таких. По его убеждению, работать должны специалисты, а остальные пусть стоят в сторонке и не мешают.

Однако не это заставляло арфийца хмурить брови. Его мучил вопрос, что же делать? По словам кордосцев, сейчас боевые конструкты держали заставу в окружении, не предпринимая каких-либо действий. Причем Тристис честно предупредил, что надежды пережить серьезный штурм нет. Будут ли чародейские создания разбираться, где здесь враги, а где — арфийцы? Инцидент с караульным в форме арфийской армии наглядно свидетельствовал, что нет. Вся надежда только на то, что оробосцы не пойдут на открытое нападение. С другой стороны, кто узнает? Связи со столицей нет, свидетелей на многие лиги вокруг — тоже. Даже сама застава не пострадает — как ни далек был Рено от чародейства, но о конструктах был наслышан и прекрасно понимал: не будет никаких проломов, никаких пожаров. Просто люди дружно попадают на землю мертвые, и все. Эпидемия, отравились чем-то — мало ли…

Кстати, с лошадьми кордосцев тоже возникла проблема — запасов сена на заставе не было. Зачем, когда вот оно — растет вокруг в достаточном количестве? Когда бедные животные стали беспрерывно ржать от голода, кордосцы выпустили их за ворота, где по-прежнему мирно бродили арфийские. Искусник еще похвалялся перед своим предводителем, что всегда сможет притащить их обратно, не гоняясь за ними по степи. В общем, через какое-то время все лошади: и кордосские, и свои, вдруг, как по команде, прекратили жевать, и, будто мотыльки на лучину, потянулись на северо — восток. Искусник стал их тянуть за невидимые поводки, да без толку — животные упирались и не желали слушаться хозяина. На громкую ругань кордосца выскочил Старший. Из их перебранки Рено понял, что чародеи вселились в лошадей и сейчас нагло их воруют. В результате, дергая животных взад — вперед, их попросту задушили невидимыми веревками. Замечательные скакуны стали первыми жертвами этого противостояния и теперь серыми холмиками выделялись на равнине, навевая грустные мысли. Арфийские же лошади спокойно ушли за горизонт, медленно перебирая копытами.

В довершение ко всему единственный на десяток лиг вокруг источник, что располагался сразу за стенами, стал непригоден для использования — испившего тут же начинала мучить жуткая рвота. Конечно, согласно всем правилам фортификации, родник должен был быть внутри «крепости», но никто в здравом уме не мог ожидать осады, а вода была нужна не только для нужд гарнизона, но и для караванов. И опять благородный кордосец использовал в своей негодующей речи неподобающие слова, коря себя за невнимательность при организации обороны.

Арфиец в душе был с ним полностью согласен. Все эти беды принесли кордосцы, будь они не ладны. Рено в сердцах стукнул кулаком по ладони: солдаты, хоть их специально никто не посвящал во все тонкости ситуации, тоже не дураки, сообразили, откуда ветер дует. И теперь совсем не по-дружески косятся на приезжих. По опыту службы комендант знал — до добра это не доведет. Чародеям достаточно несколько дней продержать свою осаду, и запертые в ограде частокола люди перегрызутся на почве недовольства друг другом, нехватки воды, или даже на пустом месте. Именно поэтому он старательно довел до своих подчиненных факт — на их заставе гостит искусник, и он, если захочет, один легко положит всех присутствующих. Но до этого Рено лично зарубит зачинщика беспорядков. Какое-то время эта угроза и здравый смысл будут удерживать людей от опрометчивых поступков, но через несколько дней…

* * *

— Люди злы, — комендант заставы арфийцев не спрашивал, не возмущался — просто констатировал факт. Тристис убрал ладонь ото лба — он, щурясь от ярких лучей, обозревал окрестности, поражающие своим унынием — только пожелтевшая трава, редкие камни и дорога, уходящая в обе стороны до самого горизонта. Повернувшись к Рено, он кивнул:

— Понимаю и приношу извинения за причиненные неудобства. (Комендант при этих словах, не скрываясь, поморщился.) Я отдал приказ своим людям вести себя в высшей степени терпеливо и не поддаваться на провокации. Все они элитные воины, их обучали не армейские сержанты. За дисциплину своих людей я могу поручиться.

— Почему они не нападают? — помолчав, спросил арфиец, ткнув пальцем в окно.

На губах Имагена зазмеилась грустная улыбка:

— Во-первых, мы не основная добыча, а просто подвернулись под руку. Чародеи сейчас заняты совсем другим… Во-вторых, устраивать побоище на чужой территории им не хочется. Одно дело, подловить нас в сердце Пустошей, и совсем другое — у вас здесь.

— Какая разница, если никто не узнает?

— В том-то и дело, что узнают — ведь останутся наши трупы, по которым специалисты многое смогут определить, а еще записи. Чародеи далеко — им не очень-то хочется ехать сюда, чтобы после боя прибирать здесь. К тому же у нас есть целый профессор Искусства, который успел неплохо окопаться. Долго он, конечно, не выстоит, но раз — два огрызнуться сможет. То есть оробосцам нужно будет тратить время и силы. Нет, нас просто шуганули, отогнали подальше, чтобы не путались под ногами. Ну и, конечно, прихлопнут, если это не потребует значительных усилий. Специально напрягаться никто не будет.